Ген человечности - 2 - Страница 54

Когда до Джо, или того, в кого он превратился, было метра два, я выхватил из кобуры револьвер. Восемь патронов.357 в барабане с «охотничьими» пулями со сточенной головкой давали мне вполне реальный шанс — это если успеть. А я видел, что я не успевал. Катастрофически…

Все происходило словно в кино, в покадровом просмотре, время замедлилось до предела. Вот до одержимого остался метр. Вот я, не успевая прицелиться выше, жму на курок, вот револьвер дергается, и тяжелая отдача больно бьет мне в руку — усиленный «охотничий» патрон и двухдюймовый ствол — это не шутки…

Истошный вой одержимого словно разорвал пространство — время на микронную долю секунды замерло вовсе, а потом снова пошло, но уже на нормальной, бешеной скорости…

Выпущенная мной пуля попала одержимому — называть его Джо было уже нельзя, потому что это был не он, это был одержимый — в ногу, чуть ниже коленной чашечки. Страшно взревев, он припал на раненую ногу, инерция несла его вперед, на меня. Я начал уходить влево, чтобы по крайней мере находиться со стороны его слабой руки — но уйти от захвата не успел. Махнув рукой, он все-таки схватил меня и увлек за собой — в воду…

В воду полетели мы оба — поскольку находились на самом краю платформы парома. Единственной моей мыслью было — не выронить револьвер, хотя толку от него в такой ситуации — не было. Паром стоял у самого берега, глубина тут была — футов пять, не больше. Грязная, пахнущая гнилью и солярой вода сомкнулась надо мной…

Первым моим действием — чисто инстинктивным — я взмахнул руками — и почти сразу же выскочил как пробка на поверхность, отхаркиваясь и отплевываясь грязной водой…

Первым делом, я бросил намертво зажатый в руке пистолет на паром — здесь он мне ничем не мог помочь, а для того, чтобы выбраться, нужны было две свободные руки. Руками вцепился в край платформы парома, она выступала над водой на фут, краем газа заметил бегущих к парому морпехов, подтянулся — и тут кто-то вцепился в мою штанину — не в ногу, а именно в штанину. Видимо, в воде, не имея твердой почвы под ногами, одержимые чувствовали себя неуверенно… Твою мать!

Сначала я изо всей силы лягнул назад ногой — со всей силы, с какой только мог. Одержимый меня не отпустил — но я хотя бы выиграл секунду времени и не дал озверевшей твари вцепиться мне уже в ногу…

За спиной раздался плеск воды и рев — одержимый всплыл на поверхность, и хотя он был ранен — опасность сохранялась. Стальная платформа парома загудела под ногами бегущих людей…

Одержимый на мгновение отпустил мою ногу, видимо рассчитывая перехватиться поудобнее — и тут сухо треснул выстрел. Я сгруппировался, изо всех сил цепляясь за край платформы парома и ожидая нового рывка одержимого, но… рывка не было. Только тихо плескалась вода…

Подбежавший к краю платформы парома Питер схватил меня за руку, потянул на себя. Через секунду вцепился кто-то еще. Миг — и я уже лежу на платформе парома, мокрый как курица, которую бросили в пруд…

Вот это — ни хрена себе! Одержимых я видел много раз, но сегодня первый раз наблюдал момент «обращения», когда человек превращается в тварь, в одержимого. И теперь я до конца понял, что произошло…

Опаснее некуда. Вот ты идешь с человеком, разговариваешь с ним, едешь рядом в вагоне метро. Минута — и он обратился, превратился из человека в тварь! Точный механизм я пока не понимал, но предполагал, что в организме происходит накопление вируса и в крови — адреналина. Сначала человек не понимает, что с ним происходит, избыточное количество адреналина не влияет на поведение. Просто человек раздражен, всех ненавидит, у него болит голова, и он сам не понимает, что с ним такое происходит — но он сдерживается изо всех сил! Потом, в какой-то момент, количество вируса в крови превышает некий порог — и человек сходит с ума, превращается в одержимого. А те, кто был рядом с ним, даже не понимают, что происходит — до тех пор, пока не станет слишком поздно…

Не вставая, пошевелился, пытаясь определить, есть ли у меня ранения. По всему выходило, что нет — только болело плечо, которое схватил одержимый, увлекая меня в воду. Повезло. Но оставалось еще одно, что нам надо было выяснить…

Выругавшись, поднялся на ноги, пошатнулся — но не упал, устоял на ногах. Подобрал револьвер, не перезаряжая, сунул обратно в кобуру — все потом. АК висел на ремне на груди — хорошо что не М4 с ее водобоязнью и прочими проблемами, которой надо делать неполную разборку после погружения в воду. Не время для неполной разборки — тем более, что сейчас, возможно, мне придется стрелять…

Обернулся — труп одержимого уже всплыл и, медленно дрейфуя по течению, плыл вниз по реке, от парома он отплыл уже футов на пятьдесят…

Положив руку на цевье автомата, я отступил на несколько шагов так, чтобы держать всех под прицелом…

— Так! Оружие все положили и два шага назад! Морпехи недоуменно посмотрели на меня…

— Б…! Оружие на землю и два шага назад! — я выстрелил одиночным по надстройке парома, пуля пролетела чуть выше голов, проделала рваную дыру в надстройке парома.

— Ты что, охренел… — начал недоуменно Питер.

— Стреляю на поражение!!! — заорал я — оружие на землю и отошли! Надо разобраться!

Рисковал я охрененно — в любой момент могли появиться боевики или одержимые. Но разобраться нужно было…

Питер, пожав плечами, подал другим пример — аккуратно освободился от оружия и сделав два шага назад, застыл на палубе.

— Остальным что — особое приглашение нужно?! Разоружились, быстро! От оружия избавились и остальные, они совершенно ничего не понимали…