Ген человечности - 2 - Страница 16

Ветровое стекло просто вынесло, кровавые осколки стекла посыпались на дорогу. Машину начало заносить, Микки теперь бил длинными очередями, на подавление — и я выстрелил снова. По кузову, уже нормально уперев винтовку в борт кузова и встав на колено. Плечо отозвалось тупой болью, механизм винтовки сработал четко, выталкивая стреляную гильзу — и выстрелил третий раз — по колесу…

Попал с первого выстрела. Левое переднее колесо взорвалось черными ошметками, неуправляемую машину резко повело влево — и она кувыркнулась на бок, выбрасывая и мертвых и живых из кузова. Скорость была большой, поэтому машина перевернулась сразу, подняв облако дорожной пыли…

Оставив винтовку в машине, я пошел к перевернутому грузовику. Мик чуть впереди, я прикрываю. Лучше бы этим тварям, в другое место ехать было… Впрочем — что заслужил — то и получил…

В живых остался только один — с перебитыми ногами он пытался отползти от дороги, оставляя за собой грязно-бурую полосу. Ударом ноги я перевернул его на спину, бандит застонал от боли….

— Ну что? Зря из зоны вышел…

— Чисто! — прозвучало в наушнике, Мик проверил машину…

— Пошел ты… — прохрипел бандит, глядя на меня с такой ненавистью, какой я никогда не видел.

— Я пойду. А ты — подыхай, даже пулю тратить не буду…

Мельком оглядел — и впрямь не жилец. С ранением живота и перебитыми ногами — подохнет через час. А пулю на него тратить… Не заслужил он легкой смерти, не заслужил…

Пошел к грузовику, по пути на что-то наткнулся ногой. Поднял — дробовик Ремингтон 1100, охотничий полуавтомат с отпиленным стволом. Видимо, выпал из кузова, когда машина перевернулась. Поднял, сам не знаю зачем…

— Глянь-ка … — я показал Микки находку.

— Это еще что… — он показал мне полицейское помповое нарезное ружье, Ремингтон 7615, с пластиковым прикладом с пистолетной рукояткой и длинным магазином на тридцать патронов …

— Похоже из той, полицейской машины вытащили… Мрази… Все готовы?

— Все. Водила без башки, еще одному ноги раздавило. Если и не подох, то подохнет скоро. Не имею желания его вытаскивать…

— Пошли до дома…

Пока нас не было, Лана успела натянуть на себя изодранные джинсы и испачканный свитер. Когда мы зашли в дом, она дернулась, будто хотела бежать, но, увидев, что это мы — замерла на месте, с тревогой глядя на нас….

— Готовы. Те, что уехал — уже не вернутся. В доме еще кто-нибудь есть? Лана покачала головой.

— Мы проверим. Сиди здесь, никуда не уходи, ничего не трогай. Хорошо?

Разделившись, пошли проверять комнаты, которых было немало. Вдвоем смысла не было, каждый из нас справится и поодиночке…

Поднявшись на третий этаж, который представлял собой своего рода веранду сколоченную из досок, у самых ступеней я наткнулся на труп. Мужчина, лет пятидесяти, белый, одет как фермер — джинсы, рубашка. Он лежал на полу, пытаясь укрыться от огня — и одна из первых пуль как раз пробила стену как лист картона и разворотила ему бедро и таз. Кровь растеклась по всему полу, впиталась ковриком — зрелище мерзкое…

Сначала в голове даже мелькнула мысль — застрелил гражданского. Потом, глянул на татуировку, уходящую под манжет рубашки понял — ни хрена не гражданский. Бандит — как раз тот, что стрелял из винтовки.

Чуть подальше нашел и винтовку. Неповрежденную. Рюгер М77 с длинным стволом и ореховым ложем. Глянул на ствольную коробку — под.300 WinMag. Прицел неизвестной мне фирмы, с переменной кратностью от трех до девяти. Не самое худшее оружие, при наличии навыка мог бы нас достать и с километра из этой штуки.

В глубине комнаты, на кофейном столике россыпью лежали золотистые патроны и две непочатые пачки по пятьдесят штук. Согреб все в карман, повесил винтовку на плечо, оглядел комнату — нет ли чего еще — и услышал голос Мика по рации.

— Давай сюда!

— Ты где?

— Второй этаж, конец коридора.

Держа пистолет наготове спустился, вгляделся в полутемный коридор. В конце коридора, у самого окна была распахнута дверь.

— Все нормально?

— Да.

Верить в таких случаях не стоит, напарник может говорить это под прицелом пистолета. Поэтому, я осторожно пошел вперед, прислушиваясь, присматриваясь, держа под прицелом опасные направления. Перед дверью я прижался к стене, спрятал пистолет в кобуру, взялся за Вепрь…

Но в комнате и вправду никого не было. Мик стоял у разбитого окна, глядя куда то вдаль.

— Что?

Не говоря ни слова, Мик показал рукой в глубину комнаты. Я сделал несколько шагов и, потрясенный до глубины души остановился.

Это была детская комната. Обычная детская комната, принадлежавшая мальчишке лет десяти-двенадцати, подростку. Плакаты с какими-то артистами на стенах, в углу — бейсбольная бита, на стене — фотография светловолосого мальчишки в бейсбольной форме и с бейсбольной перчаткой. Шкаф, в котором застыли модели самолетов второй мировой войны — много, не меньше тридцати.

И кроватка — небольшая, на которой взрослый человек не поместится. Кроватка хозяина этой комнатки. И белое постельное белье на ней, пропитанное кровью….

— Что же здесь произошло? Что за хреновина здесь происходит? — по спине медленно ползли капли пота. Ледяные, несмотря на жару…

— Не имею ни малейшего представления — мрачно ответил Мик — пойдем, спросим…

— В доме чисто?

— На втором этаже никого…

Спустились вниз. Лана сидела на диване посреди разгромленной комнаты, смотря на какую-то точку на стене. Лучше бы еще поплакала, чем так.